Статьи

Израилю 75 лет: актуальные тренды в политике, экономике, обществе

 
В этом году Израиль отмечает свое 75-летие. К этой дате страна подошла в не самом спокойном состоянии. Израильское общество расколото сразу по нескольким линиям. Корректируются внешнеполитические приоритеты с учетом глобальной и региональной динамики. Несмотря на явные успехи, в экономике накопился целый ряд проблем, которые в долгосрочной перспективе будут мешать ее развитию. В ходе круглого стола, организованного отделом Израиля и еврейских общин Института востоковедения, были обсуждены наиболее актуальные вопросы в данных сферах. В подготовленной по итогу этой дискуссии статье, излагаются основные тезисы принимавших в ней участие экспертов.

Ключевые слова: Израиль, диаспора, протесты 2023.

Конфликт ценностных ориентиров в современном Израиле. По мнению Луизы Хлебниковой, можно выделить насколько ключевых факторов, характеризующих нынешнее состояние общества Израиля. Во-первых, для израильтян внутренние проблемы страны важнее, чем внешние вызовы (64% против 26%, согласно исследованиям Израильского института изучения демократии и Института изучения национальной безопасности). Наглядной иллюстраций здесь служит продолжающиеся уже больше 20 недель акции протеста против судебной реформы. Сегодня этот вопрос занимает центральное место во внутриполитической повестке и по-прежнему далек от разрешения.

Во-вторых, к основным и даже традиционным линиям раскола (светскость-религиозность и/или национализм-либерализм) добавились разногласия по другим вопросам, подпитываемые радикализацией определенных групп населения. Причем усиление разногласий в обществе связано не только с палестино-израильским конфликтом. С особой остротой идет дискуссия о характере и перспективах израильского государства. Будущее демократии в Израиле вызывает тревогу у части общества, особенно светской, у сторонников левых и центристских взглядов. Противники судебной реформы устраивают протесты, стремясь предотвратить антидемократические шаги правительства, а сторонники правящей коалиции, наоборот, стремятся защитить взятый курс и ослабить полномочия Верховного суда. В целом политические настроения в стране за последние десятилетия сильно поправели - Израиль становится более консервативным и религиозным государством.

В-третьих, налицо кризис партий и лидерства, рост популизма и падение доверия к политическим институтам. Важно отметить, что часть вызовов, например кризис демократических форм правления, являются глобальными, а не сугубо израильскими. Таким образом, израильское общество стоит на перепутье, разворачивается конфликт ценностных ориентиров - еврейский характер государства постепенно начинает преобладать над демократическим. Сейчас определяется, каким в дальнейшем будет характер государства.

Татьяна Носенко отметила, что разлом в израильском обществе (противостояние между светским и национально-религиозным секторам) носит не социально-экономический характер, а ценностный. Например, во время протестов по поводу реформы демонстранты попробовали наладить диалог с представителями одного из поселений, поддерживающих реформу. Попытка не увенчалась успехом. Это было похоже на разговор глухих: они не могут друг друга понять, поскольку по-разному оценивают ситуацию. Если для светских израильтян поселения - это проблема территориальная и политическая, то для верующих поселенцев – это вопрос исполнения религиозных заповедей, не подлежащих обсуждению. Очень сложно найти решение, которое бы позволило снять это противоречие.

Социальные и культурные проблемы современного Израиля. Татьяна Носенко напоминает, что израильское общество сформировано переселенцами. При этом принцип «плавильного котла», на который делали ставку отцы-основатели государства, работает не очень эффективно. Современные израильские авторы выделяют несколько этнокультурных групп в стране: высший и средний секулярный класс (выходцы из Европы и Америки), традиционалисты («мизрахим», выходцы с Ближнего Востока и из Северной Африки), ортодоксальный сектор, национально-религиозный сектор, израильские арабы, новые мигранты из СССР и эфиопские евреи. Каждая из этих групп по-своему отвечает на вопросы «что значит быть израильтянином?» и «каким должен быть Израиль?»

В конфликте из-за судебной реформы отчетливо проявилась разница во взглядах на то, что такое Израиль. С одной стороны, реформу рассматривают как попытку традиционных привилегированных ашкеназских элит удержать свой последний бастион - Верховный суд. С другой, это попытка изменения статус-кво теми, кто на протяжении десятилетий, находился в угнетенном и униженном положении и, как представляется этим группам, был мишенью судебной системы: «мизрахим», поселенцы, «харедим» (ульраортодоксы), жители периферийных районов. Сегодня немало выходцев из семей восточного происхождения утвердились в израильском истэблишменте, имеют прочные позиции на всех уровнях власти. Но неизжитая историческая обида мизрахим на высокомерие ашкеназов становится одним из важных мобилизационных факторов в борьбе против так называемых старых элит.  

Волны русскоязычной иммиграции (особенно большая алия 1990-х) сыграли важную роль в экономическом и культурном развитии Израиля. За последние 30 лет произошла довольно успешная ассимиляция выходцев с постсоветского пространства в израильском обществе. Исчезла необходимость в партийных объединениях, которые представляли бы именно этот сегмент. Электоральные предпочтения русскоязычных израильтян выстраиваются на основе общенациональной повестки. Но по некоторым параметрам они по-прежнему находятся в худшем положении, чем другие группы. Например, эмигранты из бывшего СССР чаще сталкиваются с проблемой подтверждения национального статуса. Так, в 2020 году МВД Израиля отклонило предоставление статуса еврея 2000 детей, рожденных в семьях репатриантов. Диктат еврейской ортодоксии неприемлем для этой группы, поэтому она выступает за уменьшение влияния и сокращение привилегий религиозного сектора.

Между тем, процессы, идущие в ортодоксальном секторе израильского общества, вызывают тревогу. В 1979-м в Израиле жили около 212 тыс. ультраортодоксов (5,6% населения). Сегодня их уже почти 1,3 млн (12% населения), и эта группа продолжает расти опережающими темпами по сравнению с другими. По некоторым оценкам, к 2065 году 49% новорожденных в Израиле будут принадлежать к ультраортодоксальным семьям, 15% будут детьми из арабских семей и 35% будут рождены в семьях светских и неортодоксальных израильтян. При такой демографической ситуации ультраортодоксы могут иметь в Кнессете от ¼ до 1/3 мест, что станет серьезным вызовом для израильского общества, политической системы и государственности.

Выходцы из Эфиопии (фалаши) небольшая группа израильского населения - около 170 тыс. человек. Причем примерно 1/3 из них родились в самом Израиле. Это довольно закрытое этнокультурное сообщество: 87% браков заключаются внутри группы. Но процесс интеграции фалаши в израильское общество идет вполне успешно. На их сообщество приходится чуть меньший доход на душу населения, чем по общим израильским меркам. Молодежь охотно служит в армии по призыву. Около 3,5 тысяч израильтян эфиопского происхождения учатся в вузах. В то же время среди эфиопов довольно высок уровень преступности. Так, доля дел, открытых полицией в отношении эфиопов в 2019-2022 годах, вдвое превышает их долю в населении.

Арабское меньшинство, традиционно считается группой, наименее встроенной в израильское общество. Но сегодня по некоторым данным, идет процесс израилификации этой группы: около 65% ее представителей определяют себя либо как израильские арабы, либо как израильские палестинцы. Причем, как показывают последние исследования, подавляющее большинство арабского населения (87%) хотят участвовать в политической жизни страны и хотят, чтобы их соплеменники были членами правительства. Однако проблема в том, что в стране нет лидеров и партий, отвечающих этим ожиданиям. В то же время еврейская часть общества относится настороженно, если не негативно, к расширению представительства арабов в политической и государственной жизни. Показательно, что арабы практически не участвуют в протестах по поводу судебной реформы. По-видимому, это объясняется сохраняющимся недоверием к государственным институтам. Среди требований манифестантов нет тех, что касались бы устранения дискриминации арабского меньшинства - поэтому реформа и выступления против нее рассматриваются арабами исключительно как внутриеврейская борьба.

Израиль в современной системе международных отношений. Елизавета Якимова считает, что сегодня во внешней политике Израиля можно выделить два подхода. Первый, региональный, включает в себя восприятие Израиля через призму его соседства. Основная внешнеполитическая задача в этом контексте - выстраивание отношений с соседями. Второй подход включает в себя такое понятие, как «доместикация» внешней политики, то есть формирование внешнеполитического курса, исходя из интересов правительства и правящей элиты.

Израильский ученый Амнон Аран выделяет несколько этапов внешней политики Израиля. Первый - «государственный» - с момента провозглашения независимости до 1967 года. В этот период Израиль, во-первых, добивался дипломатического признания. Тогда это было необходимо для получение региональной и международной легитимности. Во-вторых, активно использовал военный инструмент во внешней политике. В-третьих, государство обладало монополией на определение и осуществление задач внешней политики (в тот период не были развиты НКО и СМИ, которые могли бы влиять на общественное мнение, как это происходит сегодня). На этот период пришлось и формулирование основ внешней политики Израиля: качество против количества (выстраивание альянсов). При этом Бен-Гурион признавал важность диаспоры во внешней политике. Он рассматривал ее в качестве инструмента, способного поддерживать израильскую дипломатию. В то же время, учитывая конфронтацию СССР и США, он обращал внимание на государства Северной Европы, рассчитывая перенять у них опыт нейтралитета для минимизации издержек холодной войны.

Второй этап - этнонациональный, охватывающий период с 1967-го по середину 1980 годов. На начальном этапе Израиль приобрел новые территории, объединил Иерусалим по итогу войны 1967-го. Однако затем, с 1973 года, начался процесс переоценки восприятия правительства (после провала разведки накануне войны «Судного дня»), стали появляться первые НКО. В целом, можно выделить две главных приметы этнонационального периода. Первая - разногласия по вопросу применения военной силы в качестве внешнеполитического инструмента. Вторая - отход от равноудаленности в пользу более тесных отношений с США (подписание в 1981-м меморандума о взаимопонимании по стратегическому сотрудничеству).

Третий этап - «глобалистский». Он условно начался в 1985-м с плана восстановления страны после экономического кризиса. Отличительные черты этого периода: установление отношений с КНР и Индией (расширение географии внешнеэкономической деятельности), рост сотрудничества с Японией (отношения были и раньше, но им не придавалось большого значения). Ключевая особенность «глобалистского» периода - увязывание внешнеполитической деятельности с внешнеэкономической. Наглядный пример - представление Ариеэлем Шароном плана одностороннего размежевания на экономической площадке в Кейсарии. Лидеру тогда было необходимо, среди прочего, убедить экономическое сообщество, что этот план хорош и для него.

Переходя к дню сегодняшнему, надо ответить на следующий вопрос: мы наблюдаем кризис или новый этап политики? Свидетельства кризиса есть во всех сферах израильской общественной и политической жизни, в том числе во внешней политике. При этом, несмотря на турбулентность и частую смену руководства, благодаря дипломатии, преемственность в политике сохраняется.

Возможно, сегодняшний этап - это квинтэссенция всех предыдущих. От первого этапа унаследовано стремление выстраивать союзы. Израиль преуспевает в формировании новых альянсов, как на региональном уровне («Негевский форум» с участием Египта, ОАЭ, Бахрейна, Марокко и США), так и на глобальном («I2U2», включающий Израиль, Индию, ОАЭ и США). От второго этапа – развитие отношений с диаспорой по всему миру. От третьего – использование экономики для решения внешнеполитических задач. При этом можно выделить две особенности данного периода. Во-первых, нынешний этап внешней политики Израиля во многом персонифицированный. Бениамин Натеньяху старается налаживать хорошие личные отношения с лидерами других стран (России, Венгрии, Индии). Яир Лапид продолжил эту практику: во время визита в Париж он говорил о своем сходстве с руководством Пятой республики. Во-вторых, как отметила Татьяна Карасова, сегодня Израиль стал одним из региональных центров на Ближнем Востоке. Если раньше он не мог вмешиваться в региональные процессы, то сегодня напрямую влияет на политическую динамику Ближнего Востока.

Экономика Израиля сегодня. Дмитрий Марьясис замечает, что за 75 лет Израиль  прошел путь от бедного ближневосточного государства до одной из самых экономически развитых стран мира. Вехой на этом пути стало присоединение в 2010 Израиля к ОЭСР.

Стабильный рост израильской экономики был прерван лишь пандемией ковида в 2020 году (-2%), однако затем был компенсирован за счет резкого роста (8,1%) по итогу 2021го. Аналогичная ситуация по показателю ВВП. Эти результаты стали возможны благодаря параллельному росту населения с количеством производимых продуктов. По итогу 2022 года ВВП по ППС составил $55 тыс., что является хорошим показателем. Во втором десятилетии XXI века были периоды, когда инфляция была отрицательной, что, по сути, не так уж и хорошо, поскольку из-за этого тормозилось развитие экономики. Израиль принял стратегию, согласно которой инфляция должна составлять 1%-3% в год. На протяжении долгого времени ему удавалось придерживаться этих параметров. Однако в 2020 году инфляция превысила 4%. 

Безработица в Израиле планомерно снижается. Пандемия на время перебила этот тренд, но потом ситуация выровнялась. За 10 лет безработица снизилась с почти 6% до чуть более 4%. Важная особенность Израиля – значительная часть граждан (часть религиозного сетора и арабские женщины) не вовлечены в экономическую деятельность.

Сегодняшняя израильская экономика определяется, как внешними, так и внутренними факторами. К числу вторых, относится то обстоятельство, что параллельно с сильной высокотехнологичной инновационной экономикой в Израиле существуют другие, не столь продвинутые секторы. По состоянию на 2018 год в высокотехнологичном сегменте заняты 12% населения. То есть от 80 до 90% населения работают с очень низкой производительностью труда. Для страны члена ОЭСР это плохой показатель. Эта проблема не нова, но попытки правительства решить ее не увенчались успехом. Из-за это проблемы будет, например, тормозить развитие развития инфраструктуры (от транспортной до энергетической). Сегодня в высокотехнологичном сегменте показатели использования цифровых технологий высокие. А во всем остальном сегменте показатели очень низкие, то есть цифровые технологии с трудом проникают в другие части экономики.

Говоря о внешних факторах, можно выделить три главных. Во-первых, это подписание Авраамовых соглашений. По итогу 2022 года товарооборот с арабскими странами, подписавшими соглашение о нормализации отношений с Израилем, составил $3,37 млрд, увеличившись на 82% по сравнению с 2021 годом. Отчасти столь стремительный рост объясняется эффектом низкой базы, но с уверенностью можно сказать, что этот показатель будет и дальше расти. В отличие от договора с Египтом и Иорданией, новое соглашение с арабским миром является экономически наполненным, как минимум в случае ОАЭ и Бахрейна (правда, того же не скажешь о взаимодействии с Суданом, Саудовской Аравией и Оманом). Но, как бы то ни было, за более, чем 70 лет своего существования Израиль вышел из региональной экономической изоляции.

В качестве второго фактора можно выделить конфликт на Украине. Из-за него Израилю стало сложнее вести дела с Москвой и Киевом: усложнилась система платежей и появилась перспектива имиджевых потерь (компании, имеющие серьезные интересы в Америке и ЕС, воздерживают от развития сотрудничества с Россией). Одним из последствий СВО для Израиля стал рост иммиграции из России и Украины. Это создало проблему в области экономики: увеличиваются затраты на обеспечение новых репатриантов (корзина абсорбции, консульская служба, интеграция, обучение ивриту и т.д.). Новая волна иммиграции оказалась неожиданной, поэтому реализация необходимых мер легла дополнительной нагрузкой на бюджет. Но в среднесрочной и долгосрочной перспективе эта волна репатриации принесет экономические дивиденды Израилю: покупка товаров длительного пользования новыми жителями страны, стимулирование малого бизнеса, инвестиции в том числе интеллектуальные.

Третий фактор, влияющий на экономику Израиля, - противостояние Китая и Америки. Сегодня КНР активнее участвует в израильских тендерах, чем США, занимая лидирующее место среди иностранных компаний. Это говорит о росте значения Китая для Израиля в экономическом плане. Китаю интересны основные отрасли экономики Израиля: мобильная связь, искусственный интеллект, здравоохранение, биотехнологии. Инвестиции Пекина росли со скоростью 15% в год - с $20 млн в 2002-м до $200 млн к 2020-му. У Израиля в торговле с КНР наблюдается существенный дефицит: он импортировал на $16,64 млрд, а экспортировал на $4,4 млрд. При этом объем финансовых связей Израиля с Китаем меньше, чем с США. Так, прямые иностранные инвестиции в Израиль по итогу 2019-го составили $28,5 млрд. Основными сферами инвестиций являются производство, профессиональные, технологические и информационные услуги. Экономическая война США и КНР затрагивает Израиль. При этом Тель-Авив хочет сохранить хорошие отношения с обеими странами: с США у Израиля давно сложились особые отношения, а КНР представляет интерес с точки зрения логистики, имеющейся портовой инфраструктуры, хайтека. В заключение важно отметить, что для израильской экономики внутренние факторы важнее, чем внешние.